Сознательно ли люди Кремля решили уничтожить лидера чеченского сопротивления или им удалось это сделать случайно, не так уж важно. Результат один - радикализация этого сопротивления, еще больше убийств, терроризма и несчастий на всем Северном Кавказе, в России и не только в ней, пишет газета Le Monde, перевод статьи которой публикует Inopressa.

По мнению французского издания, именно этого в Москве и на Западе опасаются те, для кого Аслан Масхадов был оплотом умеренности в своем лагере. То есть те, кто, в отличие от Владимира Путина, не ставят на одну доску избранного в 1997 году президента Ичкерии, обещавшего укреплять мир с Россией, и его соперника Шамиля Басаева, который всегда обещал продолжать войну. В 1999 году, после трудных дебатов, Масхадов и Басаев решили выступить "единым фронтом" против вернувшихся в Чечню российских войск. Но на деле они не переставали находиться в оппозиции друг к другу: Басаев брал на себя ответственность за все захваты заложников и другие акции боевиков, совершавшиеся в России, в то время как Масхадов осуждал эти теракты.

Басаев быстро научился использовать риторику "международного исламизма", которая принесла ему популярность и обеспечила поддержку в различных кругах мусульманского мира. Масхадов же не переставал выражать приверженность демократическим ценностям и нормам, принятым международным сообществом. Он потерял поддержку исламистских кругов, но не утратил поддержку западных руководителей, которые, впрочем, "сдали" его, стоило нахмурить бровь Владимиру Путину.

"Хозяин Кремля" решил считать не более чем игрой противоречия между двумя чеченскими руководителями, которых он объявил сообщниками и "международными террористами, связанными с "Аль-Каидой". Вопрос в том, что стоит ли за этой оценкой - расчет или убеждение, навеянное подсознанием бывшего агента КГБ, ставшего президентом и пытающегося забыть об обстоятельствах своего прихода к власти. А этот приход был организован олигархами, в том числе Борисом Березовским, поддерживавшим тогда тесные связи с Шамилем Басаевым и другими исламистскими радикалами, пишет Le Monde. В то же самое время Аслан Масхадов, уже тогда ставший мишенью для российских бомб, публично обвинял Кремль в организации серии взрывов жилых домов в России.

Эти обстоятельства усилили и без того достаточно широко распространенные среди чеченского населения подозрения о сговоре Шамиля Басаева и некоторых его исламистских друзей с российскими спецслужбами, заинтересованными в продолжении войны. Хотя эти подозрения относятся к "теории заговора", не имеющей под собой оснований, факт остается фактом: смерть Аслана Масхадова вызвала воодушевление и у кремлевских экстремистов, и у чеченских исламистов-радикалов, пишет французская газета.

Глава ФСБ Патрушев имел удовольствие "положить голову" Масхадова к ногам российского президента. Последний пообещал медали исполнителям того, что было с гордостью названо уничтожением - хотя может подтвердиться версия о том, что роковой выстрел был сделан телохранителем по приказу самого Масхадова, который хотел избежать опасности быть захваченным живым.

ФСБ, родное и по-прежнему любимое ведомство Путина, всегда более враждебно относилось к идее переговоров, чем военные спецслужбы, если судить по робким заявлениям на сей счет людей, считающихся близкими к ГРУ. Видимо, ФСБ хотело полностью исключить вероятность того, что ее шеф, ослабленный неудачей на Украине и некоторым охлаждением со стороны американцев, подвергнется новому нажиму со стороны внутренних или внешних сил, которые будут склонять его к переговорам в Чечне. И потому было решено устранить человека, которого считали единственным приемлемым для Москвы партнером по переговорам, и который к тому же был единственным, кто упорно выступал за эти переговоры, заключает Le Monde.

The Wall Street Journal: убийство Масхадова может стать для Москвы пирровой победой

Убийство Масхадова может стать для Москвы пирровой победой. В последние годы он в значительной мере утратил авторитет, но его избрание в 1997 году президентом Ичкерии делало Масхадова важным символом в глазах многих простых чеченцев. С уничтожением этого символа они почувствуют, что их лишили гражданских прав. Кроме того, смерть Масхадова усилит позиции радикального Шамиля Басаева, пишет влиятельная американская газета The Wall Street Journal (перевод на сайте Inopressa).

Около девяти лет назад Масхадов излучал уверенность и мечтал выйти из леса и войти в залы Кремля. Мятежный лидер Джохар Дудаев был убит, и Масхадова, его очевидного преемника, пригласил на переговоры в Москву президент Борис Ельцин. В ретроспективе это видится признанием авторитета Масхадова, как воина и миротворца. Тогдашние переговоры в Кремле помогли достичь мирного соглашения и прекратить первую чеченскую войну 1994-1996 годов. В 1997 году Масхадов стал президентом Чечни в результате выборов, признанных Россией и всем миром.

В то время была надежда, что Масхадов станет современным чеченским Ататюрком, военным лидером, который занялся политикой и создал некоторое подобие государственности в своей многострадальной республике. Объявив на этой неделе о его смерти, российские власти назвали его "бандитом" и "террористом". И то и другое неправда - Масхадов был трагической фигурой, полевым командиром, достигшим предела своих возможностей в политике и не сумевшим преодолеть ситуацию, сложившуюся вокруг него, пишет The Wall Street Journal.

В Чечне всех постигали неудачи

Масхадов не сумел стать главой своей республики в 1997-1999 годах, не справился с волной радикального исламизма и преступности. Эта анархия была прелюдией ко второму российскому военному вторжению в 1999 году. И хотя в последние пять лет Масхадов неоднократно призывал к переговорам с Москвой, он не сумел обуздать радикалов, перешедших от партизанской войны к терактам, подобным Беслану.

Колоссальным провалом была неудача, которую потерпело в Чечне российское правительство. Его солдаты делают все возможное, чтобы чеченцы почувствовали себя побежденной нацией. Никто точно не знает, сколько мирных жителей погибло с 1994 года, но счет идет на десятки тысяч, и для маленькой республики это катастрофа. Грозный, единственный город и профессиональный центр, более десятилетия лежит в руинах. Политика "чеченизации", которую проводит президент Путин, передавая политическую и экономическую власть промосковскому правительству, положила конец масштабным военным действиям, но на практике наделила властью жестокую преступную группировку, ежедневно осуществляющую похищения людей и убийства. Неудивительно, что в трещинах, образовавшихся в результате такого катаклизма, заводится терроризм, пишет американская газета.

Неудачу в Чечне потерпел и Запад, никогда не уделявший ей такого внимания, какого она заслуживает. Слишком часто эта тема оказывалась в конце списка тем для обсуждения. В 1994 году открытое осуждение бомбардировок Грозного могло заставить Бориса Ельцина задуматься, но западные политики не протянули руки к телефонам. Другие западные политики поучают Россию, не учитывая реальные проблемы, связанные с ее безопасностью, и не предлагая никакой практической помощи.

Представления Запада о Чечне во многом построены на заблуждениях и предрассудках. Когда конфликт называют одним из фронтов "международной войны с терроризмом", это скорее затемняет, чем проясняет ситуацию. Международных "джихадистов" в Чечне очень мало, и это, по существу, внутренняя проблема. Терроризм является сегодня одной из частей уравнения, но убийство террористов не решает проблему. Конфликт не является и "умышленным геноцидом". Москва по-прежнему обещает чеченцам широкую автономию и выделяет Чечне деньги. Проблема в том, что те, кто непосредственно проводит политику в жизнь - российские солдаты и их чеченские друзья жестоки, подвержены ксенофобии и коррупции. Сегодня многие чеченцы, возможно, отказались бы от независимости и согласились с тем, что Чечня является частью России, если бы Россия соблюдала их элементарные права, полагает The Wall Street Journal.

Есть ли выход?

Время полемики, безусловно, прошло, и западные институции, которым небезразлична эта проблема, стремятся участвовать в ее решении на практическом уровне. Европейский суд по правам человека 24 февраля вынес важный вердикт, поддержав групповой иск мирных жителей Чечни, потерявших родственников в результате насилия со стороны России и требующих от российского правительства возмещения ущерба. Не так важны деньги, как сигнал, посланный простым чеченцам, что внешний мир не равнодушен к их правам, и российским солдатам, что за их поведением следят.

Помимо прочего, Чечню надо восстанавливать. Сам президент РФ Путин заявил, что был потрясен разрушениями в Грозном, когда увидел, что российский город в начале XXI века напоминает Сталинград в 1945 году. Безработица почти всеобщая. Но, как всегда, экономическому возрождению препятствует системная коррупция как в Москве, так и в Грозном. У западных правительств огромный опыт восстановления разрушенных войной регионов на Балканах. Помощь в восстановлении Грозного, его университета, нефтяного института, заводов и школ создала бы реальную надежду на будущее Чечни. Конечно, на это нужно согласие российских властей; реальным препятствием остается промосковское правительство Чечни, которое монополизировало власть и вознаграждает только друзей и деловых партнеров.

В этом году в Чечне должны пройти парламентские выборы, и было бы позитивным шагом, если бы западные правительства предложили поддержку и признание при условии, что выборы будут настолько демократическими, насколько позволяет ситуация в Чечне, с участием широкого круга чеченцев, в настоящее время не допущенных к политическим процессам.

Чеченцы тоже европейцы, хотя и не похожие на других. Смерть Масхадова должна обернуться попыткой привлечь к себе этот многострадальный народ, пообещав ему практическую помощь, чтобы не толкнуть его в объятия мстителей и террористов, резюмирует американская газета.