Французская Liberation в понедельник опубликовала интервью с тремя иммигрантами, которые обвинили власти в дискриминационной политике по отношению к арабам и чернокожим. 23-летний электромонтер и рэпер Жак-Мани, 22-летний телеоператор Кристиан и 23-летний безработный фотограф Янглинш поделились своим мнением о беспорядках в парижских пригородах.

Молодые люди скептически относятся к интеграции иммигрантов во французскую культуру, в отсутствии которой многие видят главную причину беспорядков.

"Почему я должен интегрироваться? Я родился во Франции... Интеграция – это для тех, кто является прямыми иммигрантами, кто приехал из Африки на европейский континент. Интегрироваться – значит адаптироваться. Мне не нужно адаптироваться, потому что мой отец и моя мать уже адаптировались, чтобы я мог родиться здесь и учиться в школе, как и другие дети", - говорит Жан-Мани (перевод на сайте Inopressa.ru).

Он считает, что их единственное отличие – это другой цвет кожи и то, что их родители были иммигрантами. Но, по мнению Жана-Мани, так решила сама Франция. Когда строились пригороды и не хватало рабочей силы, французы позвали алжирцев, а потом и марокканцев, тунисцев, сенегальцев, малийцев, заирцев и прочих.

"Взять ашелемы (HLM, Habitations a Loyers Moderes – дешевые многоквартирные дома. – Прим. ред.) – они на 100% построены иммигрантами. Да, там было и 3% чистокровных французов, но это был самый низший социальный слой", - продолжает Жан-Мани.

Ему вторит Кристиан: "Господа государственные чиновники! Молодежи не нужны ваши деньги, мы не собаки, мы можем и сами выкрутиться. Предоставьте нам возможности, только возможности чего-то достичь в жизни. А это значит – хватит дискриминации!"

После призыва к искоренению дискриминации Жан-Мани делает очень интересное сравнение. По его мнению, иммигрант – это что-то вроде злой собаки, которую Франция привела домой, а потом еще и удивляется, что животное начинает кусаться. "Когда государство завозило иммигрантов во Францию, нужно было создать условия, чтобы люди ладили друг с другом, но вместо этого государство запустило ситуацию", - возмущается Жан-Мани.

Эту же мысль развивает Янглинш. По его убеждению, проблема пригородов, прежде всего, – это проблема социальная. "Когда наши родители приехали во Францию, они приехали сюда просто работать. Француз был наверху, а чернокожий и араб – внизу", - говорит он. А сейчас, считает Янглинш, их дети окончили школу, началось сближение социальных слоев, но им все равно вставляют палки в колеса, чтобы они оставались внизу.

Отец Кристиана на родине был журналистом, а, приехав во Францию, стал чернорабочим. И Кристиан не хочет с этим мириться и повторять его судьбу. "Я не хочу плевать в отца, я горжусь тем, что он делает, он кормит семью. Но я не хочу быть чернорабочим. Я хочу быть хозяином самому себе. Почему бы мне им не стать? Что, если я черный, я не могу основать собственную фирму?", - спрашивает он.

Кристиан говорит о том, что столетие назад французы приезжали к ним за золотом, за богатствами. И ему кажется естественным, что теперь, когда на их родине уже ничего не осталось, они приезжают сюда, потому что так можно выжить. И во Франции, по его мнению, не встречают ничего, кроме презрения и дискриминации.

"Приезжаем, рискуя умереть, погибнуть от пули. Когда в Париже загорелись дома, Саркози спросил у людей: "У вас есть документы?" Твой сын, твоя жена, твоя сестра умирают, а он спрашивает, есть ли у тебя документы. К нам нет никакого уважения. Как же после этого чернокожим и арабам не бунтовать?", - возмущается Кристиан.

После этого очень резко высказывается Жак-Мани: "Они принимают нас за рыбопитомник. Если отец вырос в этой ванне, значит, и сын должен расти в той же ванне. Думаешь, если ты пойдешь голосовать, что-то изменится? Да никогда в жизни!"

В конце интервью разговор опять возвращается к проблеме интеграции. Янглинш замечает, что от белого француза не требуют, чтобы он интегрировался во Франции. И по его мнению, все жители Франции являются полноправными французами.

"Интегрироваться? А для чего? Чтобы стать чернорабочим? Когда ты работаешь на заводе, таскаешь ящики, ты интегрирован. Это и значит быть хорошим черным...", - саркастически говорит Янглинш.

"Иногда, когда я разговариваю с людьми, они задают мне вопрос: "Что значит для вас быть... э-э-э... "блаком" (от англ. black – распространенное во Франции разговорное обозначение чернокожих. – Прим. ред.)" А что такое "блак"? Это такой же француз! Я – черный, и этим горжусь!", - заключает Жан-Мани.