В ноябре 2006 года в журнале American Naturalist появится первое детальное исследование того, как вернуть континент в доисторическое состояние, подготовленное исследователями из Корнельского университета США и Института дикой природы в Альбукерке.

Как пишет The Daily Telegraph, экологи, отстаивающие идею "одичания", могут показаться безумцами, играющими в Творца. Иные посчитают их самозабвенными энтузиастами, желающими вернуть планету в доисторическую эпоху от 1,8 миллионов до 10 тысяч лет назад, когда экосистемы было гораздо более разнообразными, чем сейчас. В любом случае, опыты ученых начинают приносить первые результаты.

"Иногда это была ухабистая дорога, - говорит профессор Грин, участвующий в проекте. - Если бы у нас было всего десять минут на рассказ о своей работе, люди посчитали бы нас за сумасшедших. Но за час мы смогли бы их переубедить". В данный момент мы возлагаем все свои надежды на мегафауну Африки", - добавляет профессор. (полный текст на сайте Inopressa )

В природе все взаимосвязано, и исчезновение некоторых видов фауны в далекие времена породило эффект "домино". Так, ученым еще только предстоит осознать масштабы последствий вымирания представителей мегафауны, находившихся у вершины пищевой пирамиды несколько тысяч лет назад.

До сих пор многие биологи занимались, например, восстановлением североамериканских экосистем накануне прибытия Христофора Колумба в 1492 году. Но ведь крупные животные, например мамонты, исчезли в Америке гораздо раньше, примерно 13 тысяч лет назад. Это и есть ключевые биологические виды, после исчезновения которых распались взаимосвязи внутри экосистемы, породив видовое оскудение как флоры, так и фауны.

Когда люди почти полностью истребили в США волков и медведей гризли, произошел всплеск популяции лосей. Лоси едят иву, любимую пищу бобров. За время зимнего выпаса лосей в Колорадо местная популяция бобров сократилась на 90%. Когда стало меньше бобров, строящих плотины, которые повышают уровень воды, уменьшилось количество увлажненных земель, где росли ивы. Сейчас в районах Колорадо, где сократилась популяция бобров, стало на 60% меньше ив. А в результате исчезновения ивовых зарослей стало меньше гнездующихся перелетных певчих птиц.

В центральной и западной части США уже проводятся опыты по восстановлению популяции огромных клювогрудых черепаха (Gopherus flavomarginatus), вес которых достигает 45 килограмм. Когда-то эти "бронированные" гиганты обитали в Аризоне, Нью-Мексико, Техасе и Мексике. Теперь их можно встретить лишь в небольшом районе на севере Мексики.

Эксперимент по разведению черепах проводит у себя на ранчо Armendaris в Нью-Мексико бывший медиа-магнат Тед Тернер, ныне увлекшийся дикой природой. В заповеднике уже пасутся лошади и лоси, планируется ввезти лесных бизонов, ближайших сохранившихся родичей вымерших степных бизонов, а также овцебыков.

Следующей задачей возвращения к дикой природе плейстоцена станет разведение диких лошадей (Equus caballus и Equus asinus). Потом наступит очередь слонов. Ближайшие родственники североамериканских мамонтов (например, вида Mammuthus primigenus) - азиатские слоны (Elephas maximus). Поэтому последние станут "прототипом" для селекции покрытых шерстью мамонтов. Эксперименты не обойдут стороной и семейство кошачьих, позволив, вероятно, воскресить пещерного льва. Правда, биологов серьезно беспокоит "очевидная дисфункциональность" экосистем США, поэтому большие надежды в процессе возвращения к "эпохе дикости" исследователи-энтузиасты связывают с территориями Африки и Азии. Ведь это единственные места на планете, где разнообразная мегафауна остается почти нетронутой. Здесь "воскрешенные виды" мегафауны могли бы чувствовать себя естественнее, чем в зоопарках и заповедниках.

Видовое обогащение дикой природы может избавить человека от многих болезней. Так, например, хищники гипотетически могут помочь остановить вспышку болезни Лайма на северо-востоке США. Переносчиками этой болезни являются черноногие клещи, обилие которых вызвано большим количеством белоногих хомячков (Peromyscus leucopus) и белохвостых оленей (Odocoilus virginianus), на которых клещи паразитируют.

Однако возвращение к дикой природе связано с некоторыми рисками. Среди них - вероятность того, что новые болезни животных будут опасны для людей в результате изменений экологии болезней. К тому же хищники могут включить людей в свое меню.

Со своей стороны, в начинании по возвращению дикой природы принял участие академик РАН Сергей Зимов. Еще в 1989 году он начал воссоздавать в Сибири "парк плейстоцена" для того, чтобы пролить свет на причины вымирания шерстистых мамонтов и других доисторических животных. С тех пор территория парка постепенно превращается в саванну, какой она была 10 тысяч лет назад. Академик Зимов покушается на сложившийся стереотип, утверждая, что "флора региона определяется его фауной, а не наоборот". Поэтому он надеется, что животные, которыми он постепенно заселяет "парк плейстоцена", смогут объесть, "притоптать" копытами тундровые мхи, способствуя тем самым осушению почвы, а также обогатить ее азотом. "Все это вернет земле биологическую память о былом, станет стимулом для роста трав", - убежден ученый.

Наконец, опытным путем ученый хочет проверить гипотезу о том, что в исчезновении "хоботистых чудищ" повинны не только климатические изменения, но и истребление мамонтов первобытными охотниками. Зимов всерьез рассчитывает воссоздать мамонта на основе генетического анализа его ДНК. По крайней мере, место обитания для питомца в случае успеха эксперимента уже подготовлено. "Если кто-то в будущем – в лучшем случае через десять лет – воссоздаст мамонта, то Парк плейстоцена будет лучшим местом для него", – иронизирует академик. Потом можно будет устраивать охоту на больших животных, шутит Сергей Зимов, но только с помощью "каменных орудий, собственноручно изготовленных непосредственно в парке". "Самым трудным в моем деле было создать информационное поле. Я написал много научных статей, пропагандируя свои идеи, мой проект вызвал бурный интерес, однако к нему относились как к чему-то ирреальному, - передает РИА "Новости" слова Сергея Зимова. - Но в последние годы я уже не встречаю серьезного оппонирования со стороны научного сообщества нигде в мире".