Во вторник западные СМИ продолжают обсуждать итоги президентских выборов во Франции.

The Financial Times в статье "Франция готовится принять большую порцию тэтчеризма" пишет о том, что избрание Николя Саркози президентом Франции было встречено беспорядками, имевшими место в разных уголках страны. Саркози знает, что это, возможно, лишь цветочки – аперитив, так сказать. Существует реальная опасность народных волнений на социальной почве в условиях, когда новый французский президент попытается выполнить свое обещание – действительно "порвать" с прошлым.

Саркози известно, что три премьер-министра периода Ширака: Ален Жюппе, Жан-Пьер Раффарен и Доминик де Вильпен – были вынуждены отказаться от экономических реформ, когда широкие массы вышли на демонстрации. Но Саркози твердо решил, что на сей раз этим не кончится. Некто из его ближайшего окружения полагает: предыдущие попытки реформ провалились из-за того, что у президента Ширака сдали нервы. Когда в Елисейский дворец придет "Николя", все будет по-другому.

Новому президенту определенно понадобятся железные нервы – реформы, которые он надеется успешно инициировать в первые 100 дней исполнения своих обязанностей, как будто нарочно разработаны в пику всем кругам и слоям общества, которые любят устраивать забастовки.

Профсоюзы государственного сектора экономики уже сердито рычат в связи с идеей обязать работников общественного транспорта в случае забастовки не прекращать работу полностью, а выводить на линии оговоренное минимальное количество автобусов и поездов. Саркози поклялся внедрить более гибкие трудовые договора, облегчающие найм и увольнение, – а значит, вновь разгорится спор по вопросу, спровоцировавшему последние крупные демонстрации протеста против реформ. Согласно обещаниям Саркози, реформы затронут и 35-часовую рабочую неделю – и это тоже будет воспринято как покушение на почти священные "социальные права".

Студентов может взбесить обещание Саркози предоставить университетам большую самостоятельность. Некоторые рассудят, что это станет искушением для повышения платы за обучение и ужесточения условий приема. Саркози отлично сознает, что студенческие демонстрации уже порождали широкие социальные катаклизмы во Франции – даже крепкие нервы де Голля не выдержали манифестаций в мае 1968 года.

Самыми большими пороховыми бочками, грозящими социальным взрывом, во Франции являются трущобные районы компактного проживания иммигрантов, окружающие кольцом Париж и другие крупные города. Именно в этих предместьях в 2005 три недели подряд происходили бунты – а некоторые их жители страшно невзлюбили Саркози после его знаменитого отзыва о бунтовщиках (он назвал их "швалью").

В действительности некоторые предложения Саркози могут пойти на пользу безработным иммигрантам. Он готов воплощать в жизнь принцип "позитивной дискриминации", что для французских политиков вообще-то не характерно. Но эти обещания могут и забыться, поскольку одновременно он клянется усилить охрану правопорядка и провести новые законы о преступности несовершеннолетних.

Le Monde указывает, что, не отрекаясь от наследия де Голля, Саркози в то же время не испытывает по отношению к США раздражения и враждебности, какими характеризовались ответные реакции Жака Ширака в последние годы. Соединенные Штаты "могут рассчитывать на дружбу" Франции, заявил он вечером в день своей победы. Хотя он критиковал войну в Ираке (назвав ее "исторической ошибкой"), Саркози стремится, чтобы разногласия с Вашингтоном не вылились в страстные ссоры или всплески "высокомерия" (таким термином Саркози охарактеризовал французскую политику в ООН в 2003 году).

Понятию "многополярного мира", в которое Ширак облекал идею нейтрализации Соединенных Штатов, Саркози предпочитает термин "мультилатерализм". Однако, скорее всего, возникнут те же глубинные разногласия с администрацией Буша: Киотский протокол и глобальное потепление, "всемирное" измерение НАТО, формат военного присутствия западных сил в Афганистане, а также защита "культурного многообразия" – подход Саркози к этим проблемам является продолжением линии Ширака.

Саркози сделал одной из своих приоритетных задач защиту прав человека, особенно в отношениях с Россией и Китаем, тогда как Ширак старательно обходил эти вопросы. Он хочет действовать как канцлер Германии Ангела Меркель, осмеливающаяся высказывать Владимиру Путину всю правду о Чечне и авторитарном сползании российской власти, одновременно не упуская из виду экономические отношения с Москвой. Кандидат от "Союза за народное движение" высказался против отмены европейского эмбарго на продажу оружия Китаю, пойдя наперекор Шираку.

На Ближнем Востоке логика подсказывает, что необходимо перевернуть страницу "арабской политики Франции" – линии, начатой в 1967 году генералом де Голлем, которой с переменным успехом старался следовать Жак Ширак. Саркози лишен "багажа" личных отношений, которые поддерживал Ширак с арабскими лидерами на протяжении многих лет. Его подход к ливано-сирийскому вопросу, безусловно, не будет отличаться теми же личными императивами – даже несмотря на то, что Ширак настаивал на сохранении преемственности в этом вопросе.

Саркози неоднократно подчеркивал, какое значение он придает "безопасности Израиля", средством достижения которой, с его точки зрения, является создание "независимого и жизнеспособного" палестинского государства. Французская ближневосточная политика, уверен Саркози, должна осуществляться в рамках общеевропейских усилий, которым следует придать новый импульс.

Что касается иранской ядерной программы, Саркози придерживается более жесткой позиции, чем Ширак, делавший акцент на готовности к диалогу с Тегераном. Он не исключает, что Франция примет санкции вне рамок ООН, от чего всегда отказывался Жак Ширак.

Саркози благосклонно относится к сближению Украины и Грузии с НАТО, чего нельзя было сказать о Шираке. Он намерен в большей степени, чем Ширак, уделять им внимание как потенциальным будущим членам ЕС. Во время пресс-конференции 28 февраля, посвященной вопросам международной политики, кандидат от UMP назвал эти страны, расположенные на востоке, "европейскими братьями". Он также говорил о Европе, которая скорее "воссоединилась", чем расширилась.

Издание Frankfurter Rundschau в статье "Неспокойные времена" пишет о том, что Ангела Меркель найдет общий язык с Николя Саркози – должна найти. И он с ней. Ведь она находится у власти и занимает высокий пост. Если бы во всех остальных аспектах международной политики царила стабильность, то новые германо-французские "гендерные отношения" показались бы рутиной, несмотря на искрометные проекты Саркози, которым до сих пор не хватает политической предсказуемости.

Однако в настоящий момент положение осложняется тем, что смена политического поколения предстоит не только Франции. Скоро в Лондоне будет править Гордон Браун, а не Тони Блэр. В 2008 году в Белый дом въедет мистер (или миссис) X, в России также грядут президентские выборы. Изменится многое – как в персональном плане, так и в политическом.

Саркози, похоже, носится с мыслью о том, что хотя бы международная роль Франции должна стать значительно более гибкой и более своеобычной, чем до сих пор. Немцы могут быть втянуты в неожиданные щекотливые конфликты – например, если сейчас Франция примет решение о сокращении своего присутствия в Афганистане. Однако в трансатлантических отношениях – по крайней мере, с приходом нового президента США – скорее всего, появятся новые положительные перспективы. В любом случае это произойдет после того, как Вашингтон когда-нибудь найдет в себе силы пересмотреть иракскую политику.

Итальянская Corriere della Sera пишет о личной жизни нового президента Франции. Саркози окончательно порвал с первой женой Мари-Доминик Кулиоли, которая подарила ему двух сыновей, чтобы жить с обольстительной и холодной Сесилией Сигане-Альбениц, также матерью двух детей, дочерей.

Саркози, таким образом, начал долгий и тернистый путь, и сегодня он является блистательным главой восстановленной семьи: на трибуне на площади Согласия в воскресенье вечером, во время празднования победы, плечом к плечу с новым президентом Республики стояли Сесилия, ее дочери, Джуди (22 года) и Жанна-Мари (19 лет), и его сыновья, Пьер (22 года) и Жан (20 лет), а также общий сын Николя и Сесилии 10-летний Луи.