Россиянин 3,5 года добивается от властей Франции возвращения дочери и возможности похоронить жену. "Недавно у меня было все – любимая семья, процветающий бизнес, планы и перспективы на будущее. 4 октября 2004 года трагически, насильственной смертью погибла моя жена Наталья. Она сгорела в машине при странных и страшных обстоятельствах. Я сразу был обвинен в ее убийстве и заключен в тюрьму. Мою дочь Настю (1992 года рождения) поместили в приют и надолго лишили любого контакта со мной", - так начинается сообщение в блоге россиянина Геннадия Попова.

Попов провел во французской тюрьме три года - максимум, сколько позволяют законы Франции держать человека в заключении без закрытия дела, до суда. Однако обвинения с него не сняты, он не может передвигаться в границах одного округа и малейшее нарушение правил грозит новым заключением.

Первоначально следствие считало, что убийство произошло за день до возгорания, а машину Попов поджег, чтобы замести следы. Но экспертиза эту версию не подтвердила. По мнению адвоката Попова, расследование изначально велось с множеством нарушений. К примеру, нижегородцу так и не предоставили переводчика, а французы, с которыми он сидел в кафе, были опрошены лишь через год.

Как пишет сам Попов, с марта 2006 года в его деле не происходит никаких изменений. Его не допрашивают и ни ему, ни его адвокату не известно о других следственных мероприятиях по делу.

Все это время ему не позволяют похоронить тело жены, которое до сих пор находится в морге. После смерти матери его дочь поместили в приют. В настоящее время Настя живет во французской семье, назначенной опекунской службой.

Сначала Попову позволяли видеть дочь 2 раза в месяц в тюрьме. С апреля 2007 года по решению судьи он имеет право видеться с ней один раз в месяц в присутствии социального работника и переводчика. При этом ему не разрешено разговаривать с ней по телефону или переписываться.

Попов также пишет, что французские власти отобрали все его документы и не предоставили никаких других (кроме справки об освобождении под подписку о невыезде из региона Марселя и об изъятии паспорта). За время заключения его дом перешел другим людям. Все имущество фирмы разворовали. Геннадий остался без жилья, работы, социальной страховки и средств к существованию.

Изучение обстоятельств, при которых после его ареста был уничтожен бизнес и разворовано имущество, заставляет Попова подозревать, что он и его жена стали жертвами заговора организованной преступной группировки.

Попов сообщает, что на него выходил, "как я понял, очень осведомленный и влиятельный в регионе Bouches-du-Rhone человек и предлагал свернуть один из его деловых местных проектов под тем предлогом, что вырисовывается некий "конфликт интересов". В его окружении появились таинственные личности, которые сфальсифицировали документы его компании и похитили ее основные активы сразу после того, как он оказался в тюрьме. В итоге, как пишет Попов, он и его американские партнеры потеряли около 3 млн евро. Также он полагает, что за ним и его женой осуществлялась профессиональная слежка в день убийства.

Как отмечает Попов, жалоба его адвоката на фундаментальные нарушения в деле вскоре должна быть принята к рассмотрению в Страсбургском суде по правам человека "в возможные кратчайшие сроки", как было обещано адвокату в марте этого года.

Попов также пишет, что несмотря на его неоднократные обращения, ни он, ни его родственники в России не получили ни малейшего содействия от властей. Ему даже было отказано в организации и оплате транспортировки тела жены в Россию в октябре 2007 года.

Как писала в ноябре "Комсомольская правда", на запрос к генеральному консулу РФ в Марселе и Княжестве Монако Юрию Грибкову газете ответили, что "это уголовное дело, вмешиваться в которое мы не считаем возможным".